Серпухов исторический

Куликовская битва

Кстати, о «либеральной гиперкритике». Ее адепты вышли на публицистическое поле би­твы относительно недавно, но сразу выставили на своей стороне ряд сильных авторитетов. Вот как формулирует их позицию бывший ректор РГГУ Юрий Афанасьев: «Если бы Дмитрию Донскому сказали слова «освобождение от татар», он бы с ума сошел. Потому что царем, которого он признавал, был именно татарский царь. А Мамай, которого побил, был самозванец, узурпатор, от которого он этого царя защищал». Но и в данном случае, как нетрудно заметить, мы имеем дело с эмоциональным ми­фотворчеством. Во-первых, в словах историка отчетливо слышна запальчивость профе­сионального ниспровергателя недавних мертвых истин советской идеологии. Во-вторых, и по сути-то это риторика: кого мог считать Дмитрий «законным царем» Орды и Руси на 1380 год? И если он оказал услугу татарам, разгромив их узурпатора, то по­чему же чингизид Тохтамыш разрушил Москву два года спустя?
В основе подобных «огрубле­ний» исторической картины лежат научные исследования, вы­воды которых более осторожны. Как замечает И.Н. Данилевский: «Выступления против Орды происходили все еще в рамках прежних представлений об отношениях между русскими князьями и ордынскими ханами — «улусниками» и «царями». Пока еще не шла речь о собственно антиордынской борь­бе». Но даже этот тезис не сни­мает натяжки в отношении Дми­трия — «борца с захватом пре­стола в Сарае». Ведь известно, что темник Мамай, хотя и был фактическим правителем пра­вобережной Орды, никогда не выходил из формального подчи­нения очередному хану Чингизова рода, вполне легитимного для Руси. Более того, князь Дмитрий охотно принимал яр­лыки из рук таких Мамаевых «марионеток». Почему же он вдруг решил счесть старого зна­комого «незаконным»?..
Остается последний взгляд на куликовскую историю — так называемый «евразийский». Суть его наиболее ярко выража­ется некоторыми современными татарскими учеными. Они пола­гают, что отмечать юбилеи Кули­ковской битвы вообще бессмы­сленно — не только потому, что это возбуждает межнациональ­ную вражду, но и потому что между Золотой Ордой и Московским государством никакой большой войны вовсе и не было. Имели место лишь стычки меж­ду отдельными князьями и хана­ми, которые воспринимали свои владения как «субъекты» одной и той же «федерации» (пример­но так же смотрели друг на дру­га князья Священной Римской империи — немцы, итальянцы, французы...).
Эта позиция подкреплена растиражированными трудами Л.Н. Гумилева, полагавшего, что само «иго» — понятие фиктивное, а, следовательно, на Куликовом поле никто и никого ни от чего не освобождал. Евразийцы утверждают, что с обеих сторон в битве сражались и татары, и русские, оказавшиеся под рукой того и другого властителя. Враж­да не имела, таким образом, эт­нической направленности, а отражала мелкие тактические цели, характерные для феодальной раздробленности.
Такую аргументацию сегодня очень приветствуют в Татарста­не, выступая против любых по­пыток празднования юбилеев Куликовской битвы. Отголоски этой позиции можно было услы­шать даже из уст Президента России. И все же, высокий поли­тический вес сторонников этого взгляда на историю не делает его верным. Ведь только чест­ный и спокойный взгляд на события прошлого способен свести на нет взаимные обиды на­родов современной РФ, привести к компромиссу, столь желан­ному для всех.
Пока же, увы, приходится констатировать: восприятие Куликовской битвы в стране очень далеко от такого идеала. При­верженцы «четырех взглядов» не слышат друг друга, именно на почве неконструктивного плюрализма процветают откровенно шарлатанские модели истории. Куликовская битва, присут­ствующая во всех фантазиях на тему русской истории, просто отражает, говоря современным языком, «раскрученность бренда».

в начало >>