Серпухов исторический

Куликовская битва

ЧЕТЫРЕ ПУТИ ПОЗНАНИЯ БИТВЫ
Имя куликовским загадкам легион, и сегодня блоковская «мгла» над легендарным полем лишь сгущается. Скажем, как понимать старинную московскую поговорку, которой все до сих пор часто пользуемся: «Словно Мамай прошел!» Ведь «прошел»-то Батый, Тохтамыш, Девлет-Гирей, кто угодно, только не Мамай, которого разбили на самой границе Русской земли в безлюдном поле! Но серьезнее и печальнее фразеологии вот что: сегодня, хотя о Куликовской битве все еще знает каждый гражданин России старше 11 лет, она более не служит объединяющим общество фактором, единым для всех мостиком в прошлое. Напротив, сторонники разных, противоположных версий [и смыслов) «рвут» ее друг у друга на части. Основных дискутирующих лагерей насчитывается, пожалуй, четыре.
Традиционалисты излагают события консервативно: Куликовская битва — одно из величайших событий российской истории, первый шаг к освобождению русских земель от ордынской зависимости (если уж не употреблять слова «иго»). В сра­жении участвовали большие массы людей с обеих сторон, были большие потери. Насколько большие — приходится, пра­вда, время от времени переоце­нивать в сторону уменьшения под давлением исторических свидетельств. Из комплекса эпизодов «Сказания о Мамае­вом побоище» адепты тради­ционного взгляда охотно прини­мают сюжеты о благословении Сергия, о сражении Пересвета с Челубеем [он же — Темир-мурза) и об атаке Засадного полка.
Сторонники «православного» толкования мифологизируют битву еще сильнее и делают акцент на противостоянии христианской Руси степным иноверцам. С этой точки зрения любые сомнения в историзме Сергиева благословения, в монашеском сане Пересвета и Осляби просто кощунственны, а Мамая на Куликово поле привело намерение уничтожить веру и разрушить церкви.
Этот возникший в XVI веке ультрапатриотический ракурс обрел новое дыхание в эпоху постсоветского религиозного ренессанса (запоздалая канони­зация в 1988 году Дмитрия Донского за «любовь к ближним, служение Отечеству, благотво­рительность и храмоздательство» — тому свидетельство). Для его сторонников абсолютно истинно все сказанное — и даже не сказанное — в средневековом житии князя Дмитрия. Так, они не веруют в размолвку мо­сковского государя с Сергием Радонежским. Настаивают на особой роли Пересвета: «представитель Церкви и лично Преподобного Сергия монах Александр Пересвет начал битву и стал первой ее жертвой» (цитата из церковного поминальника по благоверному князю Дмитрию). А ведь получается, что инок грубо нарушил правило Четвертого Вселенского собора в Халкидо-не [V век), запрещающее монаху вступать на воинскую службу... Что же до переосмысления вы­шеописанных «непреложных фактов» светской историей, то и здесь готов ответ: «Гиперкрити­ка по данному поводу взбухла на старых атеистических дрожжах» (писатель Юрий Лощиц).

дальше>>